ALEA MUSICA - События

Назад

Главная страница

raspor.gif (49 bytes) 


Время вежливого аутентизма миновало.

Прошел Третий фестиваль старинной музыки в Петербурге. За месяц настоящее музыкальное счастье случилось раза три-четыре, что совсем не мало.

Вся программа фестиваля была поделена надвое: в высшую лигу, названную "мировые звезды старинной музыки", попали (в порядке выступления): Кристоф Куэн и его L'Ensemble Baroque de Limoges (Франция), Il Giardino Armonico (Италия), Oltremontano (Голландия), Anonymous 4 (США), Виланд Кёйкен (Бельгия), Orlando Consort (Англия), Густав Леонхардт (Голландия), Майкл Чанс (Англия). В другую лигу (никак не названную) попали русские солисты и коллективы. Три концерта посвящались 100-летию Петербургского музея музыкальных инструментов.
Душа всего мероприятия, Musica Petropolitana, участвовала в нескольких концертах. В качестве "местных" музыкантов Андрей Решетин и Ирина Шнеерова сыграли концерт-премьеру из музыки забытого придворного скрипача Екатерины II Антона Тица (4 октября), а весь ансамбль поучаствовал в музыкальном марафоне "Бах и сыновья" в Шереметевском дворце (29 октября). Как члены высшей лиги петрополитане выступили вместе с Oltremontano (11 октября) и Майклом Чансом (5 ноября, закрытие фестиваля), а Ирина Шнеерова, кроме того, составила дуэт Виланду Кёйкену (27 октября).
Фестиваль сделался вполне солидным европейским мероприятием. Правда, плотность пока еще не та: например, в каком-нибудь Утрехте фестиваль продолжается неделю, каждый день по 3-4 концерта. Но это – фестиваль старый и признанный. Может, и наш когда-нибудь станет таким же. Но, может, и не станет, потому что зачем ему таким становиться? Месяц, неторопливо проведенный со старинной музыкой, не вызвал утомления чисто фестивальной суетой.
Гамбургский счет можно обозначить примерно так: если вы слушаете исполнителей, и возникает вопрос "а так ли это звучало тогда?" – значит, что-то у них не в порядке. Такого вопроса не возникало на четырех фестивальных концертах: Il Giardino Armonico (7 октября, Малый зал Филармонии), Anonymous 4 (23 октября, Капелла), Orlando Consort (28 октября, Капелла) и Густава Леонхардта (3 ноября, Малый зал Филармонии).
Исключительно редкое чувство музыкального счастья вызвали три из них. Четвертый – Anonymous 4 – привез скорее просветительскую и абстрактно-художественную программу.
"Месса на конец времен" состояла из музыки, слишком далекой от нас, – созданной около тысячи лет назад. "Анонимы" обращаются с частями месс и другой богослужебной продукцией очень свободно. По сути, они сочиняют из них художественный текст, заставляя взаимодействовать цветистые аллилуйи и сдержанные даже по тем временам фрагменты, сопровождающие причастие. Это очень правильно: то, что пели "анонимы", никак нельзя назвать музыкальными произведениями; к тому же и в то время их, так сказать, использовали по назначению много раз – пересочиняли, по-новому подтекстовывали и т.д. Конечно, была роскошь монотонии (полтора часа "одинаковой" музыки, расчлененной чтением Овидия, Блейка, Йейтса); но уж больно красиво была сочинена программа – от наиболее архаических образцов (чистое одноголосное пение) слушателей провели через 2-3-голосные раннеполифонические фрагменты и вернули обратно, к plain chant.
В двухчасовую программу Orlando Consort вошли анонимные пьесы из Уинчестера и Уорчестера, из аббатств Мё и Фонтейн (от XI до XIV века) и сочинения Джона Данстейпла и Уильяма Корниша (первая половина XV века). Все певцы поют пронзительно-нежно: и контратенор Роберт Хар-Джонс, и оба тенора, Чарлз Дениэлс и Энгус Смит, и баритон Доналд Грейг. Совокупное звучание отличается каким-то шикарным маньеризмом, изощренным слышанием партнеров. (Чего стоит внезапный трехголосный канон в первом отделении – чтобы спеть его, три певца разошлись по краям сцены, причем ансамбль нисколько не пострадал.) Лощеный саунд с зализанными окончаниями фраз (fade out) – только фундамент, на котором консорт возводит здания. Стиль ансамбля можно назвать архитектоническим: мощная воля четверых к строительству позволяет преодолевать огромные звуковые пространства экстенсивных полифонических композиций. А рядом с хороводом планет Джона Данстейпла (бывшего астрономом столько же, сколько и композитором) галантные песенки Уильяма Корниша выглядят особенно трогательно. Словом, напрашивается сравнение ранее организованным и более знаменитым Hilliard Ensemble. И в этом сравнении Orlando Consort явно не проигрывает.
Что до других "мировых звезд старинной музыки": концерты Ensemble Baroque de Limoges, Musica Petropolitana, Майкла Чанса, Виланда Кёйкена, Oltremontano были все же не из "высшей лиги". В разной степени качественные, они показали, что время вежливого аутентизма миновало. Теперь впереди окажется тот, кто будет дерзить далеким авторам, возвращать и обыгрывать их намерения, встраивать раннюю музыку в поздний слух, как Il Giardino Armonico.
Или тот, кто достигнет последнего совершенства, определив вкусы и слуховые ориентиры целого поколения – как Густав Леонхардт. Его концерт снова показал: всякое выступление мастера есть не просто выход к публике, а высокоторжественное явление вождя мирового аутентизма. Едва Леонхардт проходит к инструменту, становится ясно, что в храме аутентичной музы – он главный. Не просто адепт, пусть самый продвинутый, но верховный жрец. Суховато-элегантный суровый фрачник радикально не похож на "прочих" аутентистов: те, как правило, непосредственны, суетливо-артистичны, тянутся к живому общению с залом...
Клавесин Леонхардта необыкновенно отчётлив и вместе с тем очень лёгок. Первый клавесинист мира оправдывает свой титул уже одним качеством звука. Звук летит. Под обаянием начальных стройно-звонких аккордов кажется, что и вся программа будет идеально ровной – и технически, и эмоционально. Но этот человек, методично пишущий крайне разнообразных авторов чуть не полными собраниями, – он, оказывается, способен волноваться. Его настолько несло в сюите Векмана, что в отдельных танцах был даже непонятен размер. В соль-минорной трехголосной инвенции Баха (на бис) он, напротив, впал в какой-то вневременной, звёздный транс. Словом, нам предстал нежданный Леонхардт. Не эталонно-мертвенно-совершенный CD-мастер (как на прошлом петербургском концерте), а многообразно, даже импульсивно чувствующий музыкант. Но – любые смены настроения не властны над его туше, всегда идеально ровным и изысканным, над выделкой штрихов и украшений, неизменно точных и блестящих. И, может быть, именно Леонхардт смятенный открывает нам всю свою клавирную мощь.

Роман Рудица, Борис Филановский
Санкт-Петербург

www.music.ru ; 11 октября 2000 г.

 


Воспроизведение любых материалов ММВ возможно только по согласованию с редакцией. Если Вы ставите ссылку на ММВ из Internet или упоминаете наш узел в СМИ (WWW в том числе), пожалуйста, поставьте нас в известность.