 |
Паузы прозвучали сильно.
Густав Леонхардт играл старинную
музыку
Фестиваль старинной музыки в Санкт-Петербурге
подошел к кульминации: в малом зале
филармонии дал концерт легендарный Густав
Леонхардт (Gustav Leonhardt) – клавесинист,
органист, дирижер.
Густав Леонхардт - один из отцов-основателей
движения исторического исполнительства.
В пятнадцать лет он решил посвятить себя
клавесину. Наряду с клавесином всю жизнь
играет на органе. В 1970-е начал
дирижировать. Воспитал несколько
поколений музыкантов. Записал множество
дисков, в том числе клавесинную серию "Gustav
Leonhardt Edition" на Deutsche Harmonia Mundi и цикл "Исторические
органы Австрии".
В этом году Леонхардта, который много
гастролирует, всюду просили играть Баха.
В Петербурге он не без удовольствия
представил другую программу: играл
северных и южных немцев, знаменитых
органистов, клавесинистов и композиторов
– старших современников великого Баха.
Но баховский сюжет тоже ощущался.
Например, звучал Иоганн Адам Рейнкен,
которого Бах юношей ходил слушать в
Гамбург из соседнего (за 45 км) Люнебурга. И
Дитрих Букстехуде, ради которого
двадцатилетний органист Арнштадта Бах (утверждают,
тоже пешком) путешествовал в Любек (уже за
450 км). И Георг Бем, сочинения которого Бах
тщательно изучал.
Их пьесы Леонхардт играл, будто они не
немецкие, а написанные скорее во
французском вкусе (ощутимость которого в
музыке Баха также достаточно сильна).
Поэтому появление в программе еще и
опусов Антуана Форкре – музыканта иной
карьеры и культуры, француза, состоявшего
на службе у Людовика XIV, - выглядело
логичным.
Звучал клавесин – инструмент с быстро
гаснущим звуком, который заставляет
культивировать паузы и молчание.
Пространство между звуками и голосами в
игре Леонхардта произвело поразительное
впечатление. Это оказались вовсе не те
паузы, на искусстве воспроизведения
которых настаивала старая школа Шнабеля
и Фуртвенглера, видевшая в паузах
аскетическую красоту молчания. Нет,
Леонхардт предстал не аскетом, а
романтиком клавесина. Заметная и раньше
романтическая черта ныне стала
доминантой его музыкального поведения.
Злые языки после концерта даже
утверждали, что Леонхардт никакой не
аутентист. Но дело, очевидно, в другом:
аутентизм, как его понимает Леонхардт,
означает верность исполнителя самому
себе и полномочия творить музыку от
своего имени.
Ольга Манулкина
Санкт-Петербург
(Коммерсант-Daily: № 209, 5 ноября 2000
г.)
|
