Назад

Главная страница

 


Снова о Китеже.

Многие оперные спектакли вызывают устойчивое ощущение того, что постановщики хотели что-то сказать. Иногда, по прошествии определенного времени, даже начинаешь понимать, что именно. С новой постановкой «Сказания о невидимом граде Китеже...» Римского-Корсакова в Мариинском театре получается несколько иначе.

Хотелось бы верить, что новая постановка «Китежа» - один из шагов, предпринятых Мариинкой на пути к формированию у российских слушателей своего рода «культа Римского-Корсакова», а также подробного ознакомления с творениями этого композитора слушателей иностранных. Валерий Гергиев, как никто способен совершить такой подвиг, тем более что кое-что уже сделано: этим летом состоялись концертные исполнения корсаковских шедевров за рубежом. На фестивале в Зальцбурге прозвучал «Китеж», а во время гастролей театра в Лондоне – «Снегурочка». Постановка последней должна состояться в Мариинке в середине мая.

И все же радоваться новому воплощению «Китежа» - одной из величайших русских опер - мешали в этот раз несколько обстоятельств, первое из которых – режиссерская работа Дмитрия Чернякова.

Сложно предсказывать, как сложится дальнейшая судьба этой постановки, но уже на генеральной репетиции и на премьере появилось ощущение некоторой недосказанности, несвязности, может быть, даже непродуманности.

             Сценическое действие, не ушедшее далеко от уже успевших набить оскомину шаблонов (в частности, показное и часто надуманное желание связать происходящее с современностью), нередко страдает непривязанностью к музыке. Во всяком случае, не всегда хорошо выявляются те мгновения в ней, которые являются точками наивысшего напряжения, вокруг которых группируется, и от которых потом идет музыкальное и драматическое развитие.

Наиболее удачным вышел, кажется, второй акт. В нем больше прямого сценического действия, и есть, где развернуться постановщику, особенно используя традиционное для Мариинки стремление к масштабности. Так, сцена нашествия татар с выездом Бедяя и Бурундая на гигантских лошадях с установленными на них слепящими прожекторами, навевает ассоциации чуть ли не со сценами пост-апокалиптических боев в небезызвестной эпопее «Терминатор-2».

Впрочем, элемент зрелищности, тем более в наше время, в опере необходим. К тому же, кроме этого в постановке есть масса моментов, доказывающих, что режиссер вполне осознанно стремился выразить очень многие важные этические и философские темы в опере. Однако нагромождение многих странных, иногда слишком странных деталей редко позволяет сосредоточиться на главном. Внимание слушателя почти всегда, даже в самые неподходящие для этого моменты, бывает отвлечено посторонними вопросами. Кто, например, все эти люди, разгуливающие по сцене в первом действии? Из-за них обратить внимание на то, о чем говорит Феврония, удается слишком поздно. Почему во втором действии дело происходит явно не на торговой площади в Малом Китеже, а скорее на привокзальном пятачке где-то в районе Нижневартовска? И так далее.

В конечном итоге, многие действительно интересные режиссерские находки оказываются затерты. Как, например, сценический лейтмотив света, рвущегося наружу на протяжении всей оперы, но целиком заливающего сцену лишь в четвертом действии.

Феврония в исполнении Сергеевой звучит чересчур мелодраматично и, кажется, мелковато. Мелькают отдельные фразы, но еще не видно роли в целом, а ведь это один из наиболее мощных и цельных характеров. Он, разумеется, требует хорошего вокала, но, прежде всего – истинного драматического таланта. Февронии посвящены многие потрясающие по красоте и силе страницы оперы. Например, первое действие – почти моноспектакль. Диалог Гришки Кутерьмы и Февронии во втором действии – какая экспозиция характеров, какой простор она дает исполнителям обеих ролей!

В том, что образы оказались смазанными, вероятнее всего, стоит винить не столько постановщика, сколько самих исполнителей. Чуть ли не из каждого речитативного высказывания Гришки можно создать маленький драматический шедевр, но как расточительно отнесся к этому богатству Юрий Марусин!

В целом, идти на новый «Китеж», безусловно, стоит. Если не для того, чтобы увидеть идеальную постановку, то хотя бы ради того, чтобы еще раз насладиться звучанием этой оперы, иначе говоря, невероятным композиторским мастерством Римского-Корсакова. Кстати, инструментальная сторона исполнения довольно удачно выделяется благодаря знаменитому оркестру Мариинки, уверенно превознемогающему усталость и недостаток сил. Традиционно мощно и, в целом, весьма красиво звучат духовые. Струнной группе, особенно низким струнным, может быть, немного недостает гибкости, необходимой при передаче тончайших красок партитуры. Но в целом оркестр производит наиболее благополучное впечатление из всех составляющих спектакля.

Надо заметить, что внимание, уделяемое в Мариинском театре «Китежу» достойно всяческих похвал, поскольку это действительно одна из самых значительных работ композитора. В течение последнего десятилетия опера выдержала здесь уже три постановки, включая последнюю, и, само по себе, это не может не радовать. С другой стороны, ставить «Китеж» в театре действительно сложно, некоторые даже называют это и некоторые другие произведения Римского-Корсакова «несценичными», так что в этом смысле долгий и многотрудный поиск решения, наиболее полно раскрывающего многочисленные философско-этические пласты этого шедевра, практически неизбежен.

Может быть, накопив достаточный запас артистических сил, через некоторое время следовало бы попытаться создать киноверсию «Китежа». Конечно, это уже несколько другой жанр, но ведь Гергиеву не привыкать к новаторству. Средствами кинематографа, возможно, удалось бы снять некоторые театральные условности, которые обычно сковывают постановщиков в этой опере. И, попытавшись бережно и тщательно раскрыть все скрытые в этой опере смыслы, создать, может быть, наиболее удачное воплощение «Китежа» из всех, существовавших до сегодняшнего дня. К тому же, вероятно, именно в киноверсии удалось бы наиболее ярко показать все, что предлагает это произведение с точки зрения зрелищности.

Конечно, для воплощения такого грандиозного проекта понадобился бы очень серьезный режиссер, режиссер-философ и, кроме того, хороший профессиональный производитель спецэффектов.

В заключение хотелось бы отметить, что Николай Андреевич Римский-Корсаков по сей день остается во многом непонятым даже своими соотечественниками. Из его богатейшего оперного наследия современному слушателю хорошо известны лишь некоторые главы, да и в тех подлинный, сокровенный смысл зачастую так и остается нераскрытым.

Безусловно, заслуга Мариинского театра в деле поддержания слушательского интереса к операм Николая Андреевича велика. К тому же, театр обладает сейчас вполне достаточными силами для передачи авторского замысла на достойном уровне. Тем сильнее желание того, чтобы именно Мариинка поставила перед собой цель вынести на свою сцену все оперное творчество Римского-Корсакова, во всем его невероятном объеме. А исполнение бы полностью соответствовало тому феноменальному богатству философского и музыкального содержания, которое, при искреннем и бережном отношении, можно найти в партитурах этого титана.

Кирилл Боровицкий


Воспроизведение любых материалов ММВ возможно только по согласованию с редакцией. Если Вы ставите ссылку на ММВ из Internet или упоминаете наш узел в СМИ (WWW в том числе), пожалуйста, поставьте нас в известность.