|
ТРИ НЕДЕЛИ В РАЮ
Рай - это место, которое
ты не хочешь покидать, так там хорошо. Пока ты юн,
а жизнь - небесчеловечна, рай находится там, где
находишься ты. И лишь с годами начинаешь ценить
"райские уголки": их не так много.
Я не знаю, что творится 344 дня в году в
киббуце Эйлон, расположенном в одном из самых
живописных уголков Израиля, среди северных гор и
лесов (хотя подозреваю, что там - хорошо) однако
мне доподлинно известно, что три летних недели в
Эйлоне проходит международный скрипичный
мастер-класс "Кешет-Эйлон", и это - праздник
чувств.
Курс основан восемь лет назад, в мире у
него есть имя, и есть традиции, одна из которых -
неповторимая атмосфера взаимного дружелюбия.
Каждый, кто работает на курсе - будь то педагог
или сестра-хозяйка - ощущает себя частью очень
важного общего дела. Побыть среди таких людей -
значит расставить все на "внутренней
полочке" по своим местам и надолго получить
мощный положительный заряд.
Педагоги, к слову сказать, работают тут
бесплатно.
В прошлом году я донимал их обширными
интервью, но в ныненешнем, щадя напряженно
трудящихся людей, ограничивался двумя-тремя
вопросами, отвечая на которые, музыканты, как мне
кажется, говорили о самой сути своей работы. И,
конечно, я наблюдал их в действии - на уроках и
мастер-классах; это было
главное удовольствие.
Впечатления вышли фрагментарными,
мозаичными; такой же получилась и статья. Но кто
сказал, что заметки о музыкальном курсе должны
быть вытянуты в ниточку?
Художественный руководитель курса
Ицхак Рашковский, преподаватель Королевского
музыкального колледжа в Лондоне, наскоро
поглощая обед в киббуцной столовой, говорит, что
ему все завидуют: за эти три недели он худеет,
потому что ему некогда есть. Уроки, мастер-классы,
организационная работа...
Рашковский, "Изя", как тут его все
называют, - мужчина средних лет с несколько
ироничной улыбкой, несомненно любящий молодежь,
любящий музыку, любящий преподавать. Он приехал в
Израиль из СССР в начале 70-х годов, затем был
приглашен преподавать в Англию, но связи с
Израилем он и его жена - концертирующая скрипачка
и педагог Анни Шнарх не теряют.
Рашковский рассказывает о том, что
поскольку популярность "Кешет-Эйлон"
растет, в нынешнем году было подано невероятное
количество заявок - свыше трехсот. Всех
претендентов он должен был прослушать, кого-то
"живьем", кого-то - в записи, и потому на курс
набрали 44 студента, больше, чем обычно. Благодаря
этому общий уровень очень высок.
Да, курс выходит на новый виток: минувшей
осенью в Лондоне было создано общество друзей
"Кешет-Эйлон", которое организует концерты
по сбору средств; деньги идут на стипендии. Были
концерты в престижных залах Лондона и Берлина, в
результате последнего обещана очень крупная
сумма, которую Рашковский не называет и которая
позволит начать в киббуце строительство
настоящего музыкального центра - с двумя залами,
со студией звукозаписями, с жильем для
преподавателей. Уже есть план, выделено место - с
видом на горы. Впрочем, директор курса - уроженец
киббуца Эйлон Гилад Шиба не так оптимистичен:
деньги-то пока не перечислены.
Изя добавляет, что в наступающем сезоне
студенты курса дадут несколько концертов в
Европе.
Мне довелось побывать на уроке
Рашковского - его студент играл Прокофьева, и
Рашковский объяснял: "Прокофьев был
одновременно дик и цивилизован. Невозможно
играть его музыку, не зная биографии
композитора". И он наскоро рассказывал об этом
периоде жизни Прокофьева и даже изображал стук
колес паровоза, который везет его из Парижа в
Россию, подчеркивая, что все это есть в его
музыке. "Необходимо зажечь ученика", -
заметил он после урока.
Среди новых лиц курса - Милан Витек,
профессор скрипичного факультета Королевской
академии музыки в Копенгагене и в Университете
Готенборга. Его ученики завоевывали высшие
награды на престижных международных конкурсах в
Европе и Америке, занимали ведущие позиции в
крупных европейских оркестрах. Сам Витек много
дирижирует и выступает в составе камерных
ансамблей по обе стороны океана.
На урок к Милану Витеку пришла Нурит Штарк
- стройная израильская девушка лет 16, в футболке и
драных джинсах. Она напряженно, исподлобья
смотрела на педагога.
"В чем дело? Ты волнуешься?"
"Да. Вечером - концерт".
"Тебе нечего бояться - ты хорошо
играешь. И запомни - никогда не показывай
аудитории своих страхов".
Под вдумчивый аккомпанемент пианистки
Юлии Гурвич, в прошлом - солистки Московской
филармонии, год за годом приезжающей на
"Кешет-Эйлон", потому что ей тут нравится и
потому что она сама многому учится у больших
музыкантов - Нурит начала играть "Интродукцию
и Тарантеллу" Сарасате. Она по-прежнему была
напряжена.
Витек, чей внимательный взгляд - да и вся
достойная и уютная внешность которого
приглашают к общению, к совместному поиску,
начинает говорить с девушкой о музыке, о том
веселом и серьезном, что заложено в ней, о желании
высказаться. Раз за разом девушка играет все
ясней. Педагог предлагает ей не стоять на месте,
она, играя, начинает с улыбкой ходить кругами по
классу, и происходит чудо: кажется, все мы,
находящиеся в классе, ощущаем присутствие
весельчака и виртуоза Сарасате.
Нурит Штарк - ученица Хаима Тауба,
почти сложившийся музыкант, со своим особым
звучанием, напоминающим игру старых мастеров.
Запомните это имя.
Урок проходит в киббуцной библиотеке,
посвященной памяти погибших в Катастрофу. На
полках - дневники, свидетельства о гибели целых
общин - Варшавы, Вильны. Я ненавижу дешевую
символику, и все же приглашаю всех еще раз
задуматься о том, что означает самый факт
существования Израиля.
Милан Витек (60) родился в Чехословакии.
После урока он рассказывает, что семья покинула
родину тридцать лет назад, после советского
вторжения. О преподавании он говорит, что видит в
нем в первую очередь диалог, ибо и молодым,
несомненно, есть что сказать. Он хочет, чтобы
молодые музыканты как можно раньше осознали
собственную значимость и играли так, как они сами
понимают музыку. К сожалению, с ним это случилось
много позже - ему тогда было под тридцать.
"Вы жили в другом, закрытом мире".
"Да, у нас в Пражской консерватории были
студенты из разных стран, летом они уезжали на
мастер-классы, скажем, к Шерингу, а когда они
возвращались, мы записывали каждое их слово.
Современная молодежь находится в несравненно
лучших условиях. Но, к сожалению, невероятное
количество информации, которую они получают, и ее
абсолютная доступность играют негативную роль:
порой я вижу, что у них "в одно ухо влетает, а из
другого вылетает"".
И еще одно пожелание Витека. Ясно, что лишь
немногие студенты станут солистами. Большинство
"сядет" в оркестры. Ему, как дирижеру, хорошо
известно, что зачастую оркестранты недовольны
тем, как сложилась их карьера. Витек хочет, чтобы
музыканты не переставали любить музыку. От этого
зависит звучание оркестра, от этого зависит их
жизнь.
Вот еще одно новое лицо: Пайвит Райамаки
из Финляндии. Она педагог и концертирующий
музыкант, в числе прочего, выступает и записывает
диски вместе со своей сестрой - Маарит Райамаки.
У этой маленькой молодой женщины с мягким
и очень добрым лицом Человека Дающего оказался
бешеный темперамент. На ее уроке студентка из
Японии играла "Балладу" Эжена Изаи для
скрипки соло.
"Вы
понимаете, что такое "фуриозо"? С огнем", -
объясняла Райамаки. - "Знаете, мы в Финляндии в
середине августа разводим в лесу небольшие
аккуратные костерки, все стоят вокруг и
улыбаются. Вот и у вас также. А здесь - такой огонь,
который тебя самого может сжечь дотла".
Девушка заиграла.
"Ярче! Ярче! Ярче!" - требовательно
восклицала Райамаки, в такт музыке топая ножкой
по каменному полу класса.
"Баллада" мне очень близка", -
рассказала Райамаки после урока. Изаи был
учителем моего учителя.
***
Невозможно рассказать
обо всех педагогах и сотрудниках курса, но все же
я хочу упомянуть еще одно имя, прежде, чем перейду
к человеку, под чьей эгидой "Кешет-Эйлон"
существует.
Это - молодая (очень молодая) пианистка
Тали Моргулис, работавшая на курсе
аккомпаниатором. Тали приехала в Израиль из
Харькова в 1990 году, совсем недавно закончила
Тель-Авивскую академию им. Рубина. Ее педагог -
Михаил Богуславский. Она выступала в Израиле и за
рубежом. Тали еще не решила, какой музыкальный
путь изберет, но для нас, слушателей, это, быть
может, не так важно. На уроках и концертах, где мне
довелось побывать, Тали показала себя как
музыкант, которому есть что сказать, как тонкая
пианистка, обладающая отличным чувством стиля. И
я советую вам запомнить и ее имя.
***
Несколько лет назад курс
под свое покровительство взял один из ведущих
скрипачей нашего времени - Шломо Минц. Год за
годом он приезжает в киббуц Эйлон, проводя
мастер-классы и занимаясь с наиболее способными
учениками.
Мне довелось побывать на двух его уроках.
Первый был - с Матаном Гиволем, 16-летним
израильтянином, чье мощное дарование ощущает
каждый, кто слышит его игру. У Матана пока еще
фигура невысокого худого мальчика, его лицо
порой принимает трагическое выражение - но, быть
может, это только поверхностное впечатление - и,
кажется, он еще не вполне понял, что делать со
свалившимся на него с неба дарованием. И он очень
закрыт, насторожен, обращен в себя.
Прослушав опус Изаи, мрачно сыгранный
Матаном, Минц вообще не стал говорить с юношей о
музыке - но о том, как тот держит скрипку, как он
стоит. Постепенно Минц раскрепощал, освобождал,
раскрывал мальчика - и к концу урока его скрипка
звучала иначе.
Второй - с Зоаром Лернером, юношей
постарше, уже отслужившим в армии. Зоар сыграл
первую часть из сонаты Брамса, и тут речь пошла о
звуке, о чувстве меры, о том, что, по словам Минца,
"никто не умеет играть эту очень сложную
сонату так, как надо".
Каждая фраза музыканта была полна
уважения к молодому коллеге.
После урока мы беседуем со Шломо Минцем -
как всегда, в киббуцной столовой. Как выглядит
прославленный скрипач? У него - чудесная тонкая
улыбка. Ни тени высокомерия - крупной личности не
нужно никому ничего доказывать. Внешне Шломо
Минц может произвести впечатление человека
мягкого, но под мягкой оболочкой скрывается
волевая и организованная натура. Приехав в
Израиль в раннем детстве, он отлично говорит
по-русски, и замечает, что, по его мнению, важно
знать еще один язык, пусть даже ты подыскиваешь
слова. Впрочем, беседуем мы на иврите.
Минц рассказывает, что учеников, с
которыми он занимался бы в течение года, у него
нет. В "Кешет-Эйлон" он приезжает выращивать
артистов. Разница между уроком и мастер-классом
(открытым уроком-концертом, происходящем на
публике) по его словам такая же, как между кухней
и большой лабораторией. Мастер-класс - сложный
процесс, где студент ощущает реакцию зала. А ведь
для этого музыкант и играет - чтобы зал так или
иначе реагировал на его игру.
"Что вы стремитесь дать студентам на
своих уроках?"
"Направить их. Показать свет в конце
туннеля. Или, если угодно, объяснить, что есть две
дороги - одна по сухому бережку, вторая, кружная,
через болото. Ни в коем случае - не давить. Ученик
должен сделать выбор сам.
Почти все приезжающие сюда студенты
погружены в свою среду, в самих себя, они не в
силах самостоятельно над этим подняться. Внешние
проявления их проблем увидеть нетрудно: зажатое
плечо, низко опущен или высоко поднят локоть. Но
за всем этим скрывается мозг, отдающий неверные
команды. Иными словами, дело - в проблемах
внутренних".
"Порой становится ясно, что
талантливому ученику не подходит его постоянный
педагог. Как вы поступаете?"
"Говорим об этом. Порой приходится
принимать нелегкие решения. Но студенты
приезжают сюда, потому что ценят мои
профессиональные знания. И мой долг - дать
честный ответ на их проблемы. Я не могу брать на
себя ответственность за тот путь, который
изберут ученики со всех стран мира, с которыми я
не занимаюсь регулярно, я не могу их подтолкнуть.
Наш подход - чисто профессиональный".
На прощание Минц замечает, что очень
важно сохранять традицию, и как жаль, когда она
прерывается. Так, Рихтер, один из величайших
интерпретаторов Бетховена умер, не оставив после
себя учеников.
***
Одно из новшеств курса -
исследования, которые проводил физиотерапевт
Ицик Фридман, который при помощи специальной
аппаратуры фиксировал напряжения, возникающие в
мышцах скрипачей во время игры, и благодаря
наглядному представлению их на экране
компьютера, позволяющий их избежать. По словам
Ицхака Рашковского, подобной методики нет нигде
в мире и она чрезвычайно важна для скрипачей.
***
"Кешет-Эйлон" - не
только скрипка, но и лук. Скрипичный мастер Амнон
Вайнштейн, фанатик лучного спорта, каждый год
привозит в киббуц тренеров-лучников. Он
утверждает, что стрельба из лука помогает
скрипачам лучше играть. Рашковский не спорит, и
добавляет, что даже если это не так, то пусть дети
порезвятся - никакой пользы от беспрерывной игры
на скрипки все равно не будет.
В нынешнем году к худому как щепка
77-летнему Баду Фоксу - прославленному тренеру из
Пенсильвании - присоединился Ларри Вайс (51), из
того же Пенсильванского центра. Ларри - не только
олимпийский чемпион, автор нескольких книг и
множества статей о лучном спорте - он также
учитель математики. Кроме того, Ларри - охотник.
Он охотится на оленя и стреляет, конечно, из лука.
"Это не то, что стрельба из ружья. Тут
надо подойти на 20 ярдов, и это - совсем другое
дело. Ты должен знать повадки зверя. Я надолго
ухожу из дому в лес. У нас с соседом имения по 50
акров, вот там мы и охотимся".
"Русский" тренер Фима из стрелкового
клуба в Гиватаиме сказал что-то уважительное
вроде: "Ларри - нормальный малый, показал нам
много интересных приемов. Для спортсмена встреча
с ним и Бадом - большая удача. В Пенсильванию-то
так просто не поедешь".
***
...Концерты и открытые уроки
проходят в клубе "Сэндвич" - перестроенном
киббуцном курятнике, "одном из самых
знаменитых курятников мира", по ироничному
замечанию Рашковского. Зал прост, уютен, оформлен
с хорошим вкусом - что вообще характерно для
"Кешет-Эйлон". На стене, с торца, за спинами
слушателей, так что в прошлом году я ее не заметил
- увеличенная фотография начала 40-х годов:
киббуцники, "отцы-основатели" отдыхают в
перерыве между работой. Кто-то стоит к фотографу
спиной, но четверо на переднем плане с улыбкой
смотрят на нас через годы и
поколения. Почти никого из них уже нет в живых.
Я не могу забыть эти взгляды.
Максим Рейдер
mcreider@bigfoot.com
Газета "Вести",
Тель-Авив
|