|
Послесловие к конкурсу имени
Рубинштейна.
Наша жизнь не отличается стабильностью.
Сроки проведения выборов всегда
загадочны. Даже дата перехода на летнее
время каждый раз оказывается
неожиданностью.
Одно из немногих событий, происходящих
в Израиле с завидной постоянностью,
относится к области культуры. Да, именно
культуры, так остро реагирующей на
политическую ситуацию, так зависящей от
соответствующих решений и субсидий
правительства. Каждые три года в
последние две недели марта и первые дни
апреля в Израиле проводится
международный конкурс пианистов имени
Артура Рубинштейна.
Десятый конкурс завершился в Тель-Авиве
на прошлой неделе. Нельзя утверждать,
что политическое положение в нашем
регионе на нем не сказалась вовсе. На
конкурс вместо заявленных 53 пианистов
приехало 36. Трудно понять, что заставило
молодых людей, карьера которых целиком
зависит от удачного выступления на
престижнейшем музыкальном состязании,
отказаться от участия в конкурсе. В
любом случае, те, кто не побоялся
приехать, безусловно, выиграли, даже
если победить им не удалось. Ведь
конкурс - это не только медали и призы.
То, что в Тель-Авив приехало
исполнителей меньше, чем обычно, пожалуй,
никак не повлияло на общий уровень
соревнований. Мы почти ничего не знаем о
тех, кто не захотел в
них участвовать. Возможно, что с ними
борьба за медали была бы еще более
острой. Но и нынешняя ситуация
приготовила слушателям и участникам
немало сюрпризов.
Явного лидера сидящие в зале, да и в
жюри, долго назвать не могли. Не было
выступления, о котором все единодушно
сказали бы: это - лучшее. Кстати, впервые
в истории конкурса мнения слушателей и
жюри разошлись кардинально - приз "Любимец
публики" был вручен пианисту Генри
Вон Ду, который, по мнению судей, был
достоин лишь шестого места - последнего
среди финалистов.
А судьи кто? Этот вопрос на конкурсе
является самым актуальным. Верно, что
художественная комиссия под
руководством профессора Арье Варди
проводит тщательный предварительный
отбор участников (все они должны быть
лауреатами международных конкурсов и
иметь рекомендательное письмо от
музыканта с влиятельным именем). Верно и
то, что сложнейший репертуар и
продолжительность выступлений отметает
заведомо слабых, но от этого задача жюри
становится еще более сложной. В жюри
входят представители различных
пианистических школ и поколений - видимо,
этим и объясняется широкий разброс
мнений.
Одним из членов жюри на конкурсе был
замечательный пианист Юджин Индич -
американец, живущий в Париже и прекрасно
говорящий по-русски (уроженец Югославии,
он никогда не жил в России и выучился
русскому от своей матери). Обаятельный
Юджин Индич согласился побеседовать с
корреспондентом газеты "МИГ" сразу
же после объявления результатов.
- Вы были лауреатом второй премии
самого первого конкурса имени
Рубинштейна. Помогла ли эта победа
продвижению вашей карьеры?
- Напрямую - нет, так как все ангажементы,
как правило, достаются лауреату первой
премии. Но конкурс, безусловно, стал моей
визитной карточкой. Я постепенно
повышал свой рейтинг: сначала было
четвертое место в Варшаве, потом третье -
в Лидсе и затем второе - в Тель-Авиве.
- И больше вы в конкурсах не участвовали?
- Нет, видите, мне все время не хватало
первого места.
- Ваши впечатления о конкурсе, как члена
жюри.
- Вполне можно сократить каждый этап
минут на десять-пятнадцать, потому что
через полчаса и так все становится ясно.
Мне нравится свободный репертуар -
иногда на конкурсах с обязательной
виртуозной программой во второй тур
проходят технари, хорошо играющие этюды,
и их пустота выясняется только на
поздних этапах. В Тель-Авиве участники
дают настоящий реситаль, хотя и
несколько длинноватый. А ошибки жюри
совершает и здесь, как и на всех других
конкурсах. Мне кажется, что после
первого этапа за бортом остались многие
интересные музыканты, да и после второго
тоже - например, весьма профессиональные
пианисты Шон Боткин и Я Фей Чуанг из США.
В жюри сидит тринадцать человек, и у
каждого свой подход.
Вернусь к свободной программе. Само по
себе это прекрасно, но, на мой взгляд,
некоторым участникам немного не хватило
вкуса при выборе репертуара. Все играли
виртуозные произведения - "Ночной
Гаспар" Равеля, Мессиана, Скрябина,
одну и ту же сонату Листа. На месте
организаторов я бы ввел здесь
минимальный контроль, включил бы в
обязательную программу одно из важных
произведений Шопена, Шумана, Шуберта.
Это очень коварные вещи, конкурсанты
боятся их играть, считают, что каждый
член жюри имеет свое мнение по поводу
исполнения этих произведений, и лучше
играть сонату Рахманинова или Листа, -
это менее опасно в эмоциональном плане.
А теперь - слово одному из участников
конкурса. Улугбек Палванов,
представляющий Узбекистан, стал в итоге
четвертым, хотя, по мнению многих, мог
претендовать и на более высокую награду.
- Мы жили в Ургенче, но мой отец учился в
Ташкентской консерватории, на
композиторском отделении, и поэтому,
когда я немного подрос, отправил меня в
музыкальную школу имени Успенского при
Ташкентской консерватории, в интернат.
Учился я у замечательного педагога
Тамары Афанасьевны Попович, которая
выпустила много блестящих пианистов. У
нее была прекрасная методика обучения:
помимо собственно занятий, она
отправляла учеников в Москву - для
повышения общего кругозора, походов на
концерты, занятий с московскими
педагогами. Это не очень типично для
преподавателей музыки, обычно они
ревнуют своих учеников к другим
педагогам. Тамара Афанасьевна была
особенной, и мы прекрасно понимали друг
друга. Она с первых занятий могла
увидеть в ученике необычный
дар, и сразу говорила: "Вот из этого
выйдет толк, а из этого - нет".
- Почему вы не поехали учиться в
Московскую консерваторию?
- Потому что я попал в класс Анатолия
Геккельмана, учившегося в свое время у
Генриха Нейгауза. Анатолий Маркович -
человек фантастического кругозора, он
открыл для меня новый мир.
- У вас, наверное, не было безмятежного
детства?
- Вы правы. Я сейчас столько не
занимаюсь, как тогда. Все было посвящено
одной музыке. Не было детства.
- По мнению многих слушателей, вы
необыкновенно музыкальны. А в
техническом смысле вы достигли предела?
- Я считаю, что моего технического
уровня вполне достаточно. Ведь хороших
пианистов в мире - невозможное
количество, все играют абсолютно чисто и
совершенно, но мало таких, кто может что-то
сказать своим исполнением, выразить
эмоциональное состояние. Путь в музыку
очень длинен, и на этом пути должны
происходить случайности, например,
общение с разными людьми, необычные
впечатления от увиденного или
услышанного. Всегда должна быть цель, и
все время должны быть случайности.
- А участие в конкурсе служит этой цели?
- Совсем не обязательно. В конкурсах
участвуют для того, чтобы сыграть
программу, получить ангажемент,
показаться. Здесь все достаточно просто:
нужно позаниматься, что-то выучить,
исполнить. Где-то тебя принимают и любят,
а где-то ты оказываешься чужим.
- Вы уже являетесь лауреатом солидных
европейских конкурсов - имени Шумана и
Бузони. Когда вы перестанете
участвовать в музыкальных состязаниях?
- Когда найду агента, который обеспечит
мне достаточное количество концертов. Я
бы вообще никогда не выступал на
конкурсах, мне непонятна сама система
оценки исполнителей. Бывает, что играет
сразу два-три талантливых пианиста, как
их можно сравнивать?
- Какое впечатление на вас произвел
последний конкурс Рубинштейна?
- Конкурс сложный, среди участников
много крепких пианистов, я вижу такое
собрание сил в первый раз. Он очень
престижен, известен во всем мире. Хорошо
то, что здесь самому участнику позволяют
выбирать программу. Плохо то, что
слишком длинный второй тур.
- Как вы думаете, почему четверо из
шести пианистов играли в финале Первый
концерт Чайковского?
- Я думаю, это случайность. Я хотел
вначале играть концерт Шумана, но потом
подумал: а вдруг жюри сочтет его не
слишком сложным, и это повлияет на его
решение?
- Довольны ли вы своей учебой в Германии?
- Да, конечно. Мой профессор Клаус
Басслер - умный, интеллигентный человек,
очень известный в Германии
преподаватель. В Берлине все совсем не
так, как в Ташкенте, - он мне помогает, но
и дает возможность развиваться самому. И
это правильно, в конце концов, мне уже 27.
- Вы собираетесь вернуться в Узбекистан?
- Не могу ответить на этот вопрос.
Пианистам там сейчас делать нечего,
концертная деятельность отсутствует. Не
знаю.
В кулуарах конкурса ходили упорные
слухи, что первая премия присуждена не
будет. Так же, по свидетельству одного из
членов жюри, поначалу считали и судьи. Но
в результате было принято решение
вручить первый приз 21-летнему Кириллу
Герштейну, музыканту, живущему в США и
представляющему Россию.
Считается, что отсутствие лауреата
первой премии может повредить престижу
конкурса. Так ли это? На этот вопрос нет
однозначного ответа. Ведь главной целью
музыкального состязания должно быть не
только выявление лауреата и награждение
его солидной денежной премией. Оно
призвано дать "путевку в жизнь"
музыканту, который действительно
достоин этого, имя которого будет всю
жизнь ассоциироваться с конкурсом,
сделавшим его известным. Соответствует
ли этим требованиям Кирилл Герштейн, мы
увидим через несколько лет. Он еще очень
молод, вскоре начнет учиться у
превосходного пианиста и педагога
Дмитрия Башкирова в Мадриде, и, возможно,
ангажементы, который он получил вместе с
первой премией на конкурсе имени
Рубинштейна, помогут ему противостоять
огромной конкуренции.
Профессия пианиста относится к той
категории, о которой американцы говорят:
The
winner takes
all -
победителю достается все. На деле это
означает, что лишь единичным
представителям этой массовой
специальности действительно удается
достигнуть уровня суперзвезд с
сопутствующим ему богатством, успехом,
блестящим образом жизни. В этом смысле
престижный конкурс дает возможность
выдвинуться каждому, кто этого
заслуживает, без связей и менеджеров.
Поэтому мне кажутся несправедливыми
периодически звучащие утверждения о том,
что далеко не каждый из десяти прошедших
конкурсов имени Рубинштейна дал миру
выдающихся музыкантов. Их не должно и не
может быть много. Эмануэль Акс, Герард
Оппиц, Александр Корсантия - мы гордимся
тем, что конкурс имени Рубинштейна стал
последним в их карьере, - а дальше уже
была только музыка.
Юлия
Цодыкс, газета "МИГ"
Тель-Авив
Фото:
Кирилл Герштейн
Улугбек Палванов
|