|
Йосеф Барданашвили
На днях в тель-авивском зале
"Синерама" состоялась торжественная
церемония вручения ежегодных премий союза
охраны прав композиторов, авторовов, издателей.
Среди награжденных - композитор Йосеф
Барданашвили.- Я открыл письмо, увидел, что в
нижней строке проставлена некая сумма в шекелях,
и решил, что у банка есть ко мне какие-то
претензии. Но в первой строчке было сказано:
"Дорогой Йосеф!" Ну, раз "дорогой" -
значит, не из банка, - со улыбкой рассказывает
Барданашвили.
Такая реакция очень характерна для
композитора: внешний успех и признание для него,
быть может, и важны, но на шкале приоритетов
занимают далеко не главное место, и потому, если
спросить, правда ли, что в Грузии он был большим
начальником, Йосеф только рассмеется.- Какой я
начальник? Действительно, был замминистра
культуры Аджарии и еще шесть лет - директором
музыкального училища в Батуми, и был
художественным руководителем музыкального
общества Грузии. Но я просто люблю свое дело, и во
мне сидят два черта - композитор и активный
общественный деятель. И хотя - скажу без
хвастовства - многие говорили, что те шесть лет
были лучшими в культурной жизни Батуми, сегодня я
думаю, что потерял шесть лет для творчества.
Впрочем, так ли "потерял"? На счету
Барданашвили, домашнего композитора театра
Руставели, активно сотрудничавшего с ведущими
режиссерами Советского Союза, - оперы, симфонии,
камерные и хоровые опусы, музыка к 40 спектаклям и
25 фильмам.
Как министр он получал восемь долларов в
месяц ("На эти деньги там даже сыру хорошего не
купишь"), но устраивал выставки, фестивали.
- Чем хуже становилась жизнь, тем больше мы
старались придумать что-нибудь интересное. Я
хотел, чтобы мои друзья и дочь жили в культурной
Грузии, а не в дикой стране. В 1991-м, например -
тогда еще было опасно, в Абхазии шла война -
организовал фестиваль "Моцарт-200", на
который собралось 400 музыкантов.
Одновременно с этим проходили уличные
театральные праздники, фестивали молодого
грузинского кино, действовали джаз-клубы.- Я
давал моим друзьям возможность выступить, -
говорит Йосеф.
В Израиль Барданашвили приехал в 1995
году, хотя основная часть семейного клана живет в
стране давно. Давно собирался и он, но
останавливали всевозможные обстоятельства - от
профессиональных успехов до "родных могил, за
которыми кто-то должен следить". Он знал, куда
едет, понимал, что во всем мире композиторы живут
нелегко, если только не занимаются шоу-бизнесом.-
Я верю в мою звезду, она всегда была рядом, а тут
Бог ближе, - смеется он.
Приехал он в июне 95-го, и уже в июле
работал над спектаклем "Разинув рот" по
новой пьесе ведущего израильского драматурга
Ханоха Левина, который ставил в тель-авивском
Камерном театре его давний коллега и друг Роберт
Стуруа.
Затем - полгода "рабочим на подхвате"
в зеленной лавочке в центре старого Тель-Авива,
на улице Шенкин, где селится небогатая богема.
- После спектакля моя фамилия была
известна, и от социалистов, живущих на Шенкин, я
наслушался немало лекций на высоком иврите,
который я тогда не слишком понимал. Но у меня
появились знакомые художники и поэты.Он
добавляет:- Двадцать четыре года назад, едва я
закончил аспирантуру, Гия Канчели "сдал"
меня Роберту Стуруа, и я сразу попал в самый
первый ранг. Но всегда знал, что все в руках Бога:
сегодня ты министр, а завтра метешь улицу. Это - в
порядке вещей. Ничего страшного.
***
Профессиональная карьера
Барданашвили в Израиле складывается на редкость
удачно, хотя слово "карьера" - последнее, что
приходит на ум, когда беседуешь с этим
остроумным, доброжелательным и излучающим
благородство человеком, в особенности же - когда
слушаешь его музыку.
Оркестр "Симфонетт" из Раананы,
известный тем, что поддерживает местных
композиторов, заказал "рабочему из зеленной
лавки" небольшой опус, и его исполнение стало
событием.
В интервью накануне мировой премьеры
Барданашвили рассказывал:
- Это - 18-минутный опус для малого
симфонического оркестра и контратенора. Тексты -
из Ветхого завета, Корана и Евангелия; их немного,
но отбирал я их долго и тщательно. Исполняются
они на трех языках - иврите, арабском и латинском,
и говорят об одном и том же: терпимости.
Он добавляет:
- Живя в Израиле, особенно остро ощущаешь
потребность в мире, и не только в его
элементарном значении, как отсутствие войны, но и
в более глубоком, религиозном смысле.
Назван опус "Дети Бога" ("Это - не
мое название, и мне оно кажется несколько
громким", - замечает композитор. - "Возможно,
источник его - Коран, где говорится, что все
человеческие существа - дети Бога и Бог любит тех,
кто любит его детей"). Состоит он из двух
частей: "Кисуфим" (страстное желание,
стремление) и "Тихая песня о мире". Вот какие
слова поет солист (на премьере им станет Давид
Даор) в первой части.
"Все люди ответственны друг за друга"
(Талмуд); "Поистине добрые деяния удаляют
дурные" (Коран); "Никто не ищи своего, но
каждый - пользы другого" и "Любовь покрывает
множество грехов" (Послание к Коринфянам);
"Близок Бог всем, призывающим к его истине".
Завершает ее фраза: "Славь душа моя Бога".
Вторая часть поется только на иврите, ибо
источником ее является Тора.
"Не мсти и не имей злобы на сынов народа
твоего, но люби ближнего своего, как самого
себя"; "Помилуй нас Господи, ибо довольно мы
насыщены злобой" ("Это - кульминация", -
поясняет Барданашвили); "Среди народов
найдется тридцать праведников, добродетелями
которых живут народы мира" ("Вы только
послушайте, какие потрясающие слова!" -
восклицает он). И, наконец: "Печать Бога -
истина".
- Ветер, дух, все время присутствующий в
моем сочинении, в финале проносится над
оркестром.
"Детей Бога" "Симфонетт" играл
на протяжении недели - и были люди, которые
приходили в концертный зал день за днем. Вскоре
"Симфонетт" сделал Барданашвили своим
"домашним" композитором, и надо видеть, с
какой любовью к нему в оркестре относятся, как
"смотрят в рот".
Еще одной удачей Барданашвили была музыка
к классическому спектаклю "Диббук" в
"Габиме", музыка, ставшая неотъемлемой
частью театрального действа. Один из известных
израильских критиков с благодарностью сказал
композитору: "Вы перевернули мое
представление о музыке в театре".
Свой нынешний сезон "Симфонетт" открыла
авторским вечером Барданашвили, затем, осенью,
израильский ансамбль "Двадцать первый век"
исполнил его "Ступени" - интереснейшую вещь,
чей смысл (или один из смыслов) так понятен тем,
кто также, как и композитор, оказался в новой
стране. Он плодотворно работает - сейчас пишет
"Три тихие песни" по заказу "Симфонетт",
сочинение для солистки (певица Эти Анкри) и
оркестра.
- В нем три части - благословение,
молитва, песня. Я думаю, что этим и очерчивается
предназначение женщины, - говорит Барданашвили. -
Но, знаете, у нас возникла проблема. Эти Анкри,
которой очень понравилась музыка, не хочет петь
слова, которые я подобрал: "Господи, ты дал нам
душу, ты дал нам руку, ты дал нам глаза, но наши
ноги привели нас к греху, мы грешны с головы до
ног!" Анкри говорит: жизнь и так тяжела, как я
могу на такую красивую тихую музыку петь такие
ужасные слова! И она добавляет: когда я пою, я
стараюсь вкладывать в слова положительную
энергию, чтобы они не повлияли дурно на
людей.Барданашвили напевает, точнее, восклицает:
"Нешама, ше-натата ли!" (Душа, которую ты мне
дал!"), и у меня мороз по коже подирает: он верит
в то, что делает и говорит, и умеет это передать -
даже своим "композиторским" голосом.- Я хочу,
чтобы Анкри немного двигалась по сцене, возможно,
будет и особое освещение - я хочу создать некий
"театр одной певицы". - Он добавляет: -
Название "Три тихие песни" я предложил сам.
Мне возражают: в Израиле слово "песня"
ассоциируется с чем-то приятным и легким, а для
меня песня – это то, что поет бард - скоморох и
философ, тот, кто говорит правду.
Среди работ, которые заказаны
Барданашвили, - сочинения самого разного плана.
Тут и месса для армянского патриаршего хора, и
сочинение для традиционного Иерусалимского
фестиваля, который проходит в конце мая - начале
июня.- В программе Фестиваля - вечер Бориса
Сихона, замечательного исполнителя на ударных.
Он будет играть с различными ансамблями, и мне
предложили написать для "Сихона и женского
струнного квартета".
Возвращаясь к работам более серьезным, он
рассказывает, что в прошлом году написал большой
опус для хора и юношеского духового оркестра. -
Несколько работ выстраиваются в цикл, и хорошо
было бы на каком-нибудь фестивале исполнить их за
один вечер: армянский хор, "Дети Бога",
"Три тихие песни". Образуется мощное
полотно, отражающее все стороны нашей жизни.
Восток и Запад, разные языки, разные
вероисповедания...
Барданашвили не порывает
профессиональных связей с Россией - он получил
заказ от московского музыкального театра
"Геликон", премьера назначена на середину
мая.- Это камерная опера в трех частях для
вокалистов и фортепиано, причем фортепиано - один
из "героев". Текст написал Александр Парин -
поэт, театральный и музыкальный критик, завлит
"Геликона", художественный руководитель
фестиваля Сакро Арт в Германии. Моя часть
называется "Ева", Уствольская пишет
"Моисея", Шетинский - "Святой дух".
Трудно перечислить все, что успевает
делать этот человек, - он преподает "Музыку и
саунд в кино" в тель-авивской школе "Камера
обскура" и пишет музыку к кинофильмам, а
недавно в музыкальной Академии у него появился
ученик.- Мне очень приятно, что он пришел сам. Он
серьезный молодой человек, и мне хочется, чтобы
он делал свое.Разговор переходит на проблемы
современной израильской музыки.- Композиторы,
приехавшие в Палестину в тридцатые годы из
Германии, пытались соединять европейскую музыку
с восточной, и плодов этот путь не принес. В том
поколении лишь Мордехай Сетер писал музыку,
которую и сегодня можно исполнять во всем мире.
Второе поколение исходило из отрицания того, что
делали предшественники, и сочиняло музыку
авангардистскую; к сожалению, и тут успехов было
немного.
Но я думаю, что именно сейчас в Израиле
сложилась уникальная культурная ситуация.
Подобное происходило только в Америке и, быть
может, в Париже начала века. Сегодня благодаря
синтезу национальных культур израильская
культура может перейти в новое качество. Из
американских университетов в страну
возвращаются выходцы из марокканских семей, в то
же время приезжаем мы, жившие на стыке Востока и
Запада, и приезжают люди из Аргентины, привозя с
собой традиции Пьяццолы. В израильских песнях
есть много от французского шансона -
представляете, какое интересное сочетание,
французская традиция внимания к интонации и язык
иврит, и почти восточный темперамент! Страна
готова к культурному скачку, тут много
превосходных, образованных молодых музыкантов,
владеющих техникой современного письма, но люди
должны сами оценить свое наследие, а не стараться
подражать "старшему брату", повторять то,
что в Европе и Штатах пройдено в 60-е
годы.Помолчав, он добавляет:- Наше лицо - быть
азиатами и европейцами одновременно. Хорошие
идеи рождаются в хорошем смысле в провинции. Быть
может, мы и дадим миру новую музыку.
***
В прошлом году Барданашвили записал в Германии
"Симфоническую поэму для клейзмера" - с
Берлинским СО и замечательным клейзмером –
кларнетистом Гиорой Фейдманом.- За бурей в
оркестре никто не слышит голоса поэта-клейзмера,
- рассказывает композитор о своем опусе, - а в
финале, когда в тишине голос кларнет становится
различим, его уже некому слушать.Но голос Йосефа
Барданашвили звучит отчетливо и ясно, и, даст Бог,
мы еще не раз услышим его музыку, ставшую
неотъемлемой частью культурной жизни Израиля.
Максим Рейдер
mcreider@bigfoot.com
"Вести", Тель-Авив
специально для ММВ
|