После конкурса кулаками...

    Конкурс Classica Nova продолжался пять дней. С 18 по 23 мая с.г. 322 актуальных участника (были ещё и номинальные) из 37 стран (бывший СССР, восточная и Западная Европа, Северная и Южная Америка, Дальний и Ближний Восток), любители и профессионалы, дети и взрослые без ограничения возраста, исполнители едва ли не на всех возможных инструментах состязались в Ганновере за звание лауреатов. Classica Nova по всей видимости самый большой конкурс в истории. Фактически почти одновременно проходило два десятка отдельных конкурсов, в каждом из которых можно было стать лауреатом одной из шести премий. Таким образом, возможно, было установлено несколько рекордов: по количеству поданных заявок (976), по количеству участников (322), по числу лауреатов (102), по числу членов жюри (47), по разнице в возрасте среди участников (46 лет), по количеству допущенных к конкурсу музыкальных инструментов (16 плюс вокал), по скорости подготовки (7 месяцев). Редколлегия книги Гиннеса решит.
    Весь этот грандиозный праздник вращался вокруг одного имени - каждый участник должен был представить на суд жюри как минимум одно сочинение Шостаковича. На заключительном концерте Шостакович звучал два с половиной часа в исполнении лауреатов первых премий всех возрастных групп и всех инструментальных категорий. Хотя конкурс был интернациональным, но дружба на нём не победила - лишь 16% лауреатов были не российского (не украинского, не литовского, не белорусского, не молдавского, не армянского... проще сказать "не советского") происхождения. А среди первых призёров имели место двое немцев, одна израильтянка (русскоговорящая), один израильтянин ("ивритоговорящий", но зато при русскоговорящей учительнице), одна настоящая француженка (но зато от Кравченко), один грек (русскоговорящий) и три поляка (один из них учился в Москве, все из одного струнного квартета, четвёртый участник которого украинец). Остальные 15 - наши (или, если угодно, ваши).
    Местная ганноверская пресса отозвалась о конкурсе раздражённо-высокомерно как о старомодной русской забаве (снова ЦМШ! Снова шифоны и оборки! Снова довоенная атмосфера!?!?). Это отдельная интересная тема, не хочется здесь её комкать. Впрочем, если бы не раздражение рецензента по поводу грядущих скифов, был у него шанс поиграть в эстетику постмодернизма, такую возможность конкурс предоставлял. Но это тоже отдельная интересная тема.
    Для того, чтобы стать лауреатом скажем 6-ой премии недостаточно было быть просто шестым, необходимо было также набрать определённое количество баллов. Уровень конкурса был настолько высоким, что иногда участник занявший одно из последних мест, теоретически по количеству набранных баллов мог претендовать на 2-е. С другой стороны имели место случаи неприсуждения тех или иных премий именно из-за несоответствия фактического места, занимаемого участником в списке претендентов, количеству набранных им баллов. Например, в категории “Камерный ансамбль” группы Grand-Prix отсутствуют премии с 3-ей по 6-ю - участникам выданы лишь дипломы финалистов.
    Из сенсаций конкурса. Все три малолетних заявителя в группу 1 категории (Другие инструменты” стали лауреатами в более старшей группе 2 (баянный дуэт Екатерина Зябко-Иосиф Пуриц-младший, сын безвременно скончавшегося выдающегося баяниста Иосифа Пурица, и баянист Павел Зябко). Фортепианная детско-юношеская комиссия номинировала для участия в группе Grand-Prix трех юных пианистов: Аркадия Чубрика из Минска (1983), Наталию Павлючик из Москвы (1981) и болгарскую студентку Диляну Михайлову (1980). Наталья Павлючик не только прошла затем во второй тур группы Grand-Рих, но и в итоге заняла в ней четвертое место.
    Среди лауреатов категории “Фортепианный аккомпанемент для струнных” обратите внимание на даты рождения москвички Марии Лебедь (4-ая премия, 1980) и особенно немецкой девочки Александры Шмидель (5-ая премия, 1984). Им пришлось соревноваться на равных, без скидки на возраст, с 34-мя другими опытными концертмейстерами. Кстати о концертмейстерах. Пианистка Ангелина Комарькова из Петербурга получила две третьих премии от двух независимых комиссий жюри в категориях “Фортепианный аккомпанемент дал струнных” и “Фортепианный аккомпанемент для других инструментов”. Так что конкурс, видимо, не всегда лотерея, как любят говорить те, кому не повезло.
    Если кто-то помнит условия конкурса, опубликованные в “Музобозе” в декабре 1996 г., то должен удивиться тому, что в детско-юношеских группах и в концертмейстерских категориях было выдано по шесть премий вместо предусмотренных трех. Это решение было принято в процессе конкурса, когда выяснилось, что средний уровень выступающих чрезвычайно высок, а по условиям для премий с третьей по шестую необходимо было набрать от 18 до 20,999 баллов. Таким образом формальной границы между премиями 3, 4, 5 и б не существовало. Это и позволило, не нарушая условий конкурса, осчастливить большее число участников.
    Кроме основных премий на конкурсе было роздано также 12 специальных премий, финансовую основу которых составили дополнительные пожертвования со стороны частных лип и Ганноверского Толстовского Фонда, вице-президентом которого является автор этого сообщения. Эти премии присуждались за что-нибудь особенное, например: “За исполнение додекафонной музыки” (Давид Ихилевич, Германия, 1988), “Самому молодому участнику категории Струнные” (Татьяна Ковапенко, Донецк, 1991), “За лучшее исполнение произведения Губайдулиной” (Пауль Хоттманн, Германия, 1975), “За выдающееся чтение с листа сложной современной пьесы” (Динара Девишева, Германия).
    Последний случай особый. За день до конкурса выяснилось, что концертмейстер московской француженки Эрики Велэн не успевает оформить визу. Дело происходит в пятницу, Эрике играть в воскресенье “Тему с вариациями для скрипки и фортепиано” Мессиана. Попытки воздействовать на консульство через Бонн, разбудить германского посла или устроить международный скандал по центральному телевидению оказались нерезультативными. Более реалистичным было найти кого-нибудь в Ганновере, кто бы эти вариации уже играл. Я нашел такого человека в Гамбурге. Это оказалась несостоявшаяся участница нашего конкурса, ее с партнером не взяли в группу Grand-Prix. Зла она не помнила, была готова немедленно выехать, попросила оплатить дорогу, отель, ну и 1000 марок на булавки. Тогда я напрягся и нашел другого пианиста в Ганновере, которому дорога и отель были не нужны, а булавок требовалось не так много. Мессиана он никогда не играл, но не испугался, поскольку был известен как хороший Vomblattspieler, а по-нашему не знаю как сказать, что-то вроде “с-листа-читальщик”. Ноты ему были представлены, он продержал их полдня и отказался. Педагог Эрики, С.И.Кравченко вспомнил Динару Девишеву, увидев ее в ресторане во время обеденного перерыва. Не дав ей доесть, он увел ее репетировать. Эрика получила первую премию, а Динара специальный диплом.
    К вопросу о педагогах. Кравченко был председателем комиссии, которая присудила Эрике первое место. Ситуация деликатная, но в справедливости этой премии я не сомневаюсь. По нашим правилам педагог, сидящий в жюри, не выставляет своему ученику оценки, она заменяется среднеарифметическим от баллов, выставленных остальными членами жюри. Мой собственный (любимый) ученик, набрав достаточно баллов, чтобы претендовать на третью премию, оказался на последнем месте в группе, которую я судил, (потрясенная мама туг же увела его к другому педагогу). Ученица другого члена жюри в той же группе заняла предпоследнее место (не забыть спросить фрау проф. Хартман, забрали ли от нее Иоанну). На региональном конкурсе “Jugend-musiziert” эти же дети заняли первые места, но на международном конкурсе их прежние заслуги им не помогли. Так что, насколько это вообще возможно на конкурсе, было по-честному.
    Самое время теперь поговорить о жюри. Жюри формировалось следующим образом. Я имел право пригласить только 20 судей со стороны, а остальных 30 добрать из Ганновера. Дело в том, что стоимость ганноверского судьи равнялась стоимости обедов, которые ему предстояло съесть. Иногородние же и так называемые “интернациональные” судьи стоили существенно дороже^* . Спонсорам необходимо было увидеть в списке членов жюри фамилии, которые у них были бы на слуху. Это была непростая задача. Владимир Ашкенази, к которому я обратился за помощью, сказал, узнав, что конкурс состоится через полгода: “Вы никого не найдете”. Я старался приглашать как можно больше западных музыкантов, представляя себе, что будут говорить о конкурсе, на котором русское жюри присуждает русским участникам первые премии. А что русские участники наберут первых премий, я не сомневался (в итоге первые премии русским дало жюри, на 70% состоящее из чистопородных немцев, итальянцев, американцев, канадцев, англичан, но это не спасло репутации конкурса как “прорусского”). Ашкенази оказался прав в том, что западных музыкантов с более или менее известными спонсору именами пригласить удалось немного: Эдуард Бруннер, Бенита Валенте, Дарио Де Роза, Джеймс Токко, Дэвид Уайльд. Уже ведущий специалист Германии по творчеству Шостаковича, прекрасный композитор Кристоф Майер или знаменитая английская певица Розалинд Плаурайт были спонсору неведомы. Иегуди Менухин, Зубин Мета, Лорин Маазель, Лучано Берио, сообщая о своей занятости и желая всяческих успехов, лишь предложили себя в качестве членов почетного комитета. С громкими именами оказались все же в основном “русские” члены жюри. Опасения, что представительное жюри собрать не удастся, развеялись только к середине января. Огромную поддержку оказали мне наши музыканты, делившиеся содержимым своих телефонных книжек (тот же Ашкенази, Давид Герингас, Наталия Гутман, Алексей Любимое, Татьяна Мазуренко, Максим Шостакович и многие другие) - поступок, для западных музыкантов немыслимый. С последними я общался почти исключительно через секретарей н по факсу, приватно удалось поговорить буквально с двумя-тремя, да и то, сославшись на рекомендацию моего родственника, примариуса квартета Аmadeus, Норберта Брайнина - то есть скромно и ненавязчиво дав понять, что происхожу из приличной западной семьи.
   В заключение несколько слов о спонсоре. Лотерейный фонд Нижней Саксонии выделил на организацию конкурса Classica Nova 350 000 марок. Это на самом деле очень мало. Для сравнения - проходящий раз в три года в том же Ганновере скрипичный конкурс имени Йоахима стоит 1 400 000 марок, при этом число участников на нем ровно в 8 раз меньше, чем на нашем (с учетом же того, что денег в 4 раза больше, наш конкурс ровно в 32 !!! раза дешевле, то есть просто голодранец). Вероятно, нами установлен еще один рекорд - всего 1000 марок против 32 000 возможных на одного выступающего. Для следующего раза планируется больше денег, но все равно неадекватно размаху Classica Nova. У меня есть на конкурс определенные авторские права, и я бы предпочел более щедрого спонсора, лучше всего русского, чтобы не пришлось расплачиваться с местными членами жюри бесплатными обедами, а мамаш с детьми селить в двух часах езды от места проведения конкурса² . Здание университета, предоставленное городом бесплатно, как при социализме, было довольно удобно, но очень уж для мероприятия такого масштаба непрезентабельно. Денег не хватало катастрофически. Если бы не преданная лично мне команда, согласная работать по 20 часов в сутки за копейки, а то и за так, конкурс бы не состоялся.
    За две недели до начала конкурса разыгрался драматический эпизод с буклетом. Перед тем спонсоры просили меня собрать фотографии участников. Я обзвонил каждого (не только участника, но и кандидата, готового заменить отказавшегося участника, всего около 450 человек). Акция эта обошлась в неделю времени с утра до ночи и в немалое количество денег. Деньги были истрачены не только одной стороной: фотографии следовало получить быстро, курьерская почта стоит что-то около 60-70 американских долларов. Пришли сотни фотографий, они были рассортированы, буклет следовало начинать набирать на компьютере на двух языках - биографии и программы участников, поминутные планы выступлений и репетиций, вступительное слово, импрессум. И тут спонсор сообщил, что биографии и портреты участников публиковаться не будут - больно дорого. Мои увещевания, что как же мы будем смотреть в глаза людям, истратившим сумасшедшие деньги на эту почту, не подействовали. Оно и понятно, смотреть в глаза пришлось бы мне, а не спонсору. Тогда я принял решение издать буклет за свой счет. Думаете, меня благодарили, трясли руку и говорили высокие слова? Нет, мне было сказано, что я не имею права своевольничать, поскольку спонсор у проекта один. А мой вклад - это уже не скромное пожертвование, а полноценное долевое участие. Я отвечал, что мне плевать, как это называется, напечатаю - а потом хоть потоп. Книгу в две сотни страниц вы видели. Буклет был изготовлен лично мной и четырьмя самоотверженными помощниками - с момента принятия решения до deadline - за б дней (и 6 ночей). Для сравнения, брошюра с условиями конкурса и биографиями членов жюри, которую финансировал спонсор и которую единственную он решил издавать, подготавливалась два с половиной месяца и состояла из нами же предоставленных либо нами обработанных текстов.
    А тебе-то это во сколько обошлось, простодушно спросите вы. Вопрос, обращаться с которым на Западе не принято. Увы, издавать книгу за свой счет удовольствие не из дешевых, так что богаче я после конкурса не стал. Да и не рассчитывал.

* Я в восхищении от той поддержки, которую оказали конкурсу члены жюри. Большинство согласилось работать вообще бесплатно, приезжие получили лишь “возмещение расходов”, неадекватное затраченному труду- Условие, выдвинутое спонсором, было жестким - либо я готов собрать "6ез.гонорарное" жюри, либо деньги пойдут на финансирование другого проекта. (вернуться)

Воспроизведение любых материалов ММВ возможно только по согласованию с редакцией. Если Вы ставите ссылку на ММВ из Internet или упоминаете наш узел в СМИ (WWW в том числе), пожалуйста, поставьте нас в известность.