Утро новой эпохи
От авторов. Этот материал был впервые опубликован в усеченном виде на www.zvuki.ru . Здесь мы публикуем полную версию. Однако, несмотря на то, что со времени его написания прошло совсем не много времени, он уже успел слегка устареть. Прежде всего, по неподтвержденным данным, Александр Лазарев отказался от поста главного дирижера ГАСО. В настоящее время неизвестно, рассматривается ли еще чья-либо кандидатура на этот пост. Кроме того, некоторые источники сообщают, что существует вероятность некоего взаимодействия между ГАСО и оркестром «Молодая Россия» п/у Марка Горенштейна. Насколько можно доверять этим слухам и, если они все-таки подтвердятся, в чем будет заключаться это взаимодействие, пока остается неизвестным. Мы обратились за комментариями в администрацию ГАСО, однако пока не получили никакого ответа. Как только мы получим более полную информацию, мы обязательно поделимся ею с читателями ММВ. Подпишитесь на список рассылки «Новости ММВ» для того, чтобы быть в курсе событий. 17 апреля 2000 года состоялся брифинг, на котором Министр культуры РФ Михаил Швыдкой объявил о том, что всемирно известный дирижер Евгений Светланов специальным приказом уволен с поста главного дирижера Государственного Академического симфонического оркестра России. В приказе говорится, что Светланов, в связи со своей занятостью работой с зарубежными коллективами и другими обстоятельствами, с апреля 1999 года по настоящее время находился на работе в ГАСО всего 16 дней. Далее там же сообщается, что «все это привело к снижению творческого потенциала оркестра, создало сложную психологическую обстановку в коллективе, сказалось на ослаблении трудовой и творческой дисциплины музыкантов, способствовало текучести кадров и неукомплектованности оркестра (более 20 вакансий), сокращению концертных выступлений и другим кризисным явлениям в коллективе». Сам Светланов, как следует из различных его заявлений, в том числе из переговоров, которые на протяжении достаточно долгого времени вело с ним руководство Министерства культуры, не был склонен каким-то образом корректировать характер своих отношений с ГАСО в качестве художественного руководителя и главного дирижера. Министр культуры также сообщил, что в настоящее время ведутся переговоры с рядом дирижеров, и что имя нового главного дирижера оркестра будет названо до 20 мая. Среди наиболее вероятных кандидатур на эту должность многие источники, в том числе в Министерстве культуры и в самом оркестре, называют имя Александра Лазарева, известного дирижера, несколько лет назад оставившего должность главного дирижера Большого театра России. Скандал вокруг ГАСО продолжается уже более года, и все это время не утихают споры о том, кто же прав – Светланов или оркестр, и каков наилучший выход из сложившейся ситуации. Для того, чтобы разобраться в этом, прежде всего следует понять, в чем суть конфликта. Исходя из вышеизложенного, можно понять, что Светланов, формально сохраняя за собой должность худрука и главного дирижера, фактически перестал работать в ГАСО. Иными словами, он перестал проводить регулярные репетиции и концерты со своим коллективом. При этом его юридические полномочия позволяли ему полностью контролировать ситуацию в оркестре, например, конкурс на замещение вакантных должностей мог быть проведен только с его ведома и т.д. Более того, указом предыдущего Министра культуры Егорова, Светланов был даже наделен правом как брать музыкантов в оркестр без конкурса, так и увольнять их безо всяких причин. Надо заметить, что это беспрецедентный случай даже для российского музыкального коллектива. Интересно, что если бы Светланов действительно работал с ГАСО и «на полную катушку» использовал предоставленный ему Министерством карт-бланш, это, вероятно, могло бы вызвать неудовольствие коллектива. Возможно, даже привело бы к нескольким судебным процессам с различным исходом, но вряд ли бы закончилось каким-то, хотя бы более или менее организованным, демаршем оркестра против своего «шефа». Но парадокс заключался в том, что Светланов фактически не интересовался жизнью своего коллектива, что, собственно, и спровоцировало «революцию» в ГАСО, поскольку безразличие главного дирижера практически парализовало работу оркестра. Зарубежный опыт, на который в последнее время принято кивать по любому поводу, в данном случае, к несчастью, оказывается неприменим. Действительно, почти любой известный западный симфонический оркестр видит своего главного дирижера не так часто, обычно максимум два-три месяца в году. При этом главный дирижер западного оркестра действительно имеет возможность как осуществлять художественное руководство (например, задавать определенное репертуарное направление), так и в определенной степени влиять на то, кто встанет за пульт в его отсутствие. Однако основную роль в данном случае играет контракт, заключенный между оркестром (в лице его руководства, дирекции и т.п.) и дирижером. Обычно контракт заключается на несколько лет, и его можно как продлить, если сотрудничество с тем или иным дирижером представляется оркестру перспективным, так и – в исключительных случаях – прервать, если дирижер систематически не выполняет взятые на себя обязательства или для этого есть какие-то иные причины. Такие же контракты (разница чаще всего лишь в размере материального вознаграждения) заключают с руководством и сами артисты оркестра. Представим себе ситуацию, когда одна из сторон (допустим, это руководство оркестра) не выполняет своих обязательств перед, скажем, музыкантом, сидящим в группе первых скрипок. Например, не обеспечивает его работой и, как следствие, не выплачивает зарплату. Тогда этот музыкант, прежде чем плюнуть на все и уйти работать в другой оркестр, подаст на свое руководство в суд и, как минимум, потребует возмещения всех материальных убытков. И окажется прав. В свою очередь, нормальное руководство, разумеется, хочет, чтобы оркестр существовал не в зале суда, а в концертных залах и в студиях звукозаписи. Оно ищет дирижеров, способных вести оркестр «в гору», имена которых вызывают интерес у слушателей, а также у студий звукозаписи. Таким образом обеспечивается выполнение контракта с музыкантами, которые получают и работу, и материальные блага, а в отдельных случаях – даже моральное удовлетворение от работы. В любом случае, современный оркестр, особенно высокого класса – это крупное производство, и его остановка по любой причине – скандал, ЧП, которое может повлечь за собой очень неприятные, в том числе и с финансовой точки зрения, последствия для всего коллектива. Разумеется, грамотное и заинтересованное в своей работе руководство (которое тоже имеет перед оркестром определенные обязательства, оговоренные опять же в контракте) по доброй воле не станет доводить до этого. Вернемся в нашу страну и, имея приблизительное представление о «зарубежном опыте», сравним его с отечественным. Начать следует с того, что в большей части российских оркестров, по крайней мере государственных, главный (он же, по большей части, и единственный) дирижер фактически не имеет никаких обязательств перед коллективом, которым он руководит. Более того, даже если коллектив однозначно не удовлетворен качеством работы дирижера, поднятие вопроса о замене «главного» скорее приведет к увольнению вопрошавшего (по собственному желанию, само собой), чем к чему-то иному. Вопрос регламентации рабочего времени также заслуживает рассмотрения, однако здесь мы его касаться не станем, отметив лишь, что в этом смысле главный дирижер также наделен исключительными правами. Иными словами, главный дирижер может делать в своем оркестре практически что угодно, а найти на него управу практически невозможно – для артиста оркестра, во всяком случае, явно легче найти другую работу. Исторические аналогии здесь весьма прозрачны. Что же касается оплаты труда, то ни для кого из музыкантов не секрет, что любой российский оркестр тем более ценен в качестве места работы, чем чаще он выезжает на гастроли за границу. При средней месячной зарплате группового музыканта на уровне 30-35 долларов в месяц, и средних гастрольных суточных на уровне 40-50 долларов (т.е. больше, чем месячный оклад), это вполне понятно. Гастрольные же поездки в большинстве случаев организовывают главный дирижер в сотрудничестве с директором оркестра (участие одного и другого в разных случаях может быть разным, однако факт остается фактом). Вопрос выступления коллектива с другим дирижером также обязательно должен быть согласован с главным, причем он чаще всего – последняя инстанция, точно так же, как и во всех других случаях. А теперь возвратимся к тому, с чего начали и посмотрим, что же происходило в ГАСО. Позиция Светланова в данном случае представляется, по крайней мере, на взгляд со стороны, понятной, но почти по всем пунктам неприемлемой для оркестра. Во-первых, Евгений Федорович хотел, по всей видимости, оставаться главным дирижером оркестра как можно дольше, при этом сведя к минимуму реальное время работы с коллективом. Это вполне объяснимо, учитывая то, что Светланов отдал ГАСО почти 40 лет жизни и огромное количество сил. Именно он сделал этот оркестр одним из лучших симфонических коллективов мира, ведь не случайно он широко известен как «светлановский». Все это так. Однако, сейчас, когда Светланов по каким-то (неважно по каким) причинам не в состоянии уделять оркестру столько времени, сколько необходимо для полноценной работы, было бы логично уступить свою должность коллеге, который мог бы работать более активно. Известно, что рассматривался даже вариант, при котором Светланов пожизненно оставлял за собой должность Почетного главного дирижера, давал вместе с ГАСО концерты в любой удобный для себя момент, а все остальное время с оркестром работал другой постоянный дирижер. Однако такой поворот Светланова не устраивал. Помимо всего прочего, нельзя сбрасывать со счетов и то, что методы, хорошо зарекомендовавшие себя и широко применяемые в западном обиходе, не всегда удачно срабатывают в России. ГАСО не случайно назывался «светлановским» оркестром, точно так же, как ранее оркестр Ленинградской филармонии не случайно именовался «оркестром Мравинского». В наше время Российский национальный оркестр до сих пор известен как «плетневский». Специфика российских оркестров заключается в том, что они, за редким исключением, способны показывать самое высокое качество лишь при постоянной регулярной работе со своими главными дирижерами, в то время как большая часть западных оркестров способна «не терять лицо» даже под управлением не самого хорошего дирижера. В данном контексте не так важны причины этого явления, однако, планируя работу любого оркестра в России, вовсе не брать его в расчет не представляется возможным. ГАСО в этом смысле не является исключением из правила, тем более если вспомнить о том, что этим оркестром на протяжении долгого времени руководил не просто главный дирижер, а Евгений Светланов. Значимость этого человека в музыкальной истории сложно приуменьшить, а сомневаться в том, какой Светланов дирижер просто глупо. Вообще говоря, никто и не пытается этого делать. Другое дело, что, как мы поняли выше, должность главного дирижера и художественного руководителя в российском оркестре не может исчерпываться несколькими, пусть даже триумфальными, концертами в сезоне. Это работа, которая отнимает огромное количество времени и сил, к тому же, от того, как она будет выполняться, зависит, без преувеличения, жизнь нескольких десятков человек – артистов оркестра. В последние несколько месяцев ГАСО почти не имел работы, поскольку принципиально не желал выступать со своим художественным руководителем, а возможность работы с другими дирижерами в известной степени ограничивалась властью и авторитетом Маэстро. Строить какие-либо планы на будущее также представлялось невозможным из-за того, что «главный» в любой момент мог наложить вето на любой прожект. Позиция оркестра в этом смысле поначалу ограничивалась несколькими, вполне обоснованными, требованиями: все они являются профессионалами высокого класса и имеют вполне законное право работать по профессии в своем родном коллективе, которым они гордятся не меньше, чем их художественный руководитель. А мировая практика, на которую несколько раз ссылался Евгений Федорович, как мы уже поняли, вряд ли может сослужить хорошую службу ГАСО в этой ситуации. Годовое противостояние между оркестром и художественным руководителем привело к тому, что на момент отставки Светланова коллектив со всемирной известностью уже успел превратиться из гордости России в самый настоящий ее позор. Мало того, что уровень игры снизился до невозможного. Многие артисты оркестра влачили просто нищенское существование, в отсутствие регулярного заработка люди были вынуждены искать самые разнообразные способы для того, чтобы прокормить себя и семью. И это в ситуации, когда оркестр действительно хотел работать. Сегодня многие хотят надеяться на то, что «черные дни» ГАСО позади. Другие, напротив, считают, что увольнение Светланова – факт, по меньшей мере, возмутительный. С ними можно согласиться, если не знать о голодных обмороках, случавшихся на протяжении прошедшего года у некоторых музыкантов «светлановского» оркестра. И первых, и вторых объединяет желание вновь услышать ГАСО таким, каким его еще многие помнят. И первые, и вторые считают, что потеря этого коллектива дорого обойдется российской культуре. Так или иначе, над легендарным оркестром сегодня занимается утро новой эпохи. Борис Лифановский
Кирилл Боровицкий
| |
